(к 110-летию со дня рождения Абумуслима Джафарова)

Окончание. Начало в предыдущем номере

3. Третье обвинение вызывает, мягко выражаясь, недоумение, так как в этом можно было в то время обвинять кого угодно, поскольку никто из советских органов не интересовался правдивостью доноса. В том же обвинительном заключении написано: «В 1936–37 годы Джафаров Абумуслим периодически приезжал из Махачкалы в Хив, систематически вел антисоветскую агитацию среди населения, восхваляя «врага народа» Ханмагомедова Х., выражался нецензурно в адрес партии и правительства».

 

4). Четвертое обвинение в некоторых документах обозначено как «издевательство над советским колхозником». Сегодня это выглядит весьма комично. В упомянутом обвинении написано: «В сентябре 1937 г. Джафаров А. приехал в Хив, сгруппировал вокруг себя бывших рецидивистов, скотоконокрадов, бандитов и исключенцев из партии, организовал охоту, устроил пьяный дебош, одного колхозника насильно заставил пить водку, а когда тот отказался, заставил его влезть в реку, после чего избил его».

Заметим, в Табасаране хорошо знали, каким заядлым охотником был А. Джафаров. О своем увлечении он написал ряд шедевров, напоминающих «Записки охотника» И.С. Тургенева, и в 1964 г. издал повесть «Хлинццар кайи зиянкар» («Крылатый браконьер»). Многие рассказы из повести были переведены на русский язык и языки народов Дагестана и включены в школьные хрестоматии.

Об обвинении «издевательство над советским колхозником» мне рассказал сам А. Джафаров в 1969 г., когда я собирал материал для дипломной работы по теме «Поэзия Абумуслима Джафарова». После короткой усмешки писатель заявил: «Такое «издевательство» предпочел бы всякий горец…. Это было до моего ареста в сентябре тридцать седьмого года. Мы с друзьями на охоте подстрелили жирного зайца. Решили искупаться и пообедать на речке Мухун недалеко от соседнего села Чувек. Речка такая маловодная, что можно перейти ее, не намочив ноги. Когда шашлык из зайца был готов, мы заметили проходившего мимо нас знакомого жителя из с. Чувек. Мы его окликнули и пригласили отобедать с нами. Имя его я не назову, в моей беде он не виноват…. Горец согласился, но сообщил, что торопится в райцентр Хив по делам, и решил взять «палочку» шашлыка. Но мы, молодые и задорные, под хохот и аплодисменты заставили его в шутку выпить «маленковский» стакан водки, притом, стоя в воде в чарыках, «чтобы было прохладно идти пешком оставшиеся до Хива пять километров». Он поблагодарил нас за угощение и с хохотом продолжил свой путь.

Когда он встретился в райцентре со знакомым партийным чиновником, тот спросил, почему от него пахнет водкой. Горец рассмеялся и рассказал о шашлыке с водкой. Так мне издевательски приписали статью «издевательство над советским колхозником».

Обвинительное заключение из четырех пунктов без всякого допроса было утверждено «тройкой» НКВД ДАССР, и А. Джафарова, после «пыток и издевательств со стороны допрашиваемого следователя», «голодных дней и угроз пистолетом», обессиленного, заставили подписать заранее составленные одним почерком документы. Поэт наивно надеялся добиться справедливости, но ни нормальных допросов, ни очных ставок, ни судебных заседаний так и не было. Только в Ивдельском лагере НКВД Свердловской области он узнал о своей политической статье 58–10 УК РСФСР, предусматривающей «врагу народа» десять лет заточения в лагере, где политзаключенные при тридцатиградусном холоде работали на лесоповале и выполняли обязательный план, чтобы не умереть с голоду.

О том, что испытал физически слабый и морально сломленный «враг народа» в лагерях ГУЛАГа, А. Джафаров написал в своей неоконченной автобиографической повести «Накьвдиъ концерт» («Концерт в могиле»), опубликованной после его смерти. В ней впервые в табасаранской литературе, да и в дагестанской также, автор пишет о чудовищных картинах сталинских лагерей, где в дремучей и холодной тайге на севере Урала, без следствия и судебных разбирательств гибли на лесоповалах как отпетые уголовники («братва») и женщины легкого поведения, так и политические заключенные, большей частью представители технической и творческой интеллигенции. Как отмечает автор, «после высадки из «теплушек» сотни километров в глухой тайге более пятисот «врагов народа» прошли пешком на север по колено в снегу. По пути часто встречались прибитые к стволам деревьев дощечки – ориентиры направления – со словами «Смерть врагам народа!» Наконец, остановились у большого дырявого барака, напоминающего гнилой сарай. Здесь вдали от людей и всякой цивилизации на берегу замерзшей реки мы должны были жить и готовить шпалы и бревна для народного хозяйства…».

Неоконченная повесть состоит из пяти рассказов: «Предисловие», «Сожженное письмо», «Тупица», «Похоронная бригада» и «Кровавая речка», объединенные общей лагерной тематикой. Талантливому писателю ничего не нужно было придумывать для своей повести. Ежедневные чудовищные нечеловеческие проявления жестокости надзирателей и начальства, доставляющие им «удовольствие», издевательства «блатных» над «политическими» – все было перед его глазами. Новаторское произведение табасаранской литературы напоминает «Колымские рассказы» Варлама Шаламова. «Враги народа» в Ивдельском лагере НКВД не представляли никакой ценности для начальства. Каждым утром специальная похоронная команда вывозила из бараков замерзшие тела – пять, шесть, иногда до десяти. Но здесь велась точная статистика живых и мертвых. Этого требовали из Москвы ежемесячно.

Отдельные эпизоды из жизни в Ивдельлаге впечатляют своим натурализмом. Описывая увиденное в похоронной бригаде, автор не старается ничего приукрашивать для эффектности. Все и так за душу берет:

« – Гражданин начальник, труп длиннее ящика, не знаю, как быть. Что делать? – спросил кучер из бригады у проходившего мимо начальника.
Начальник молча залез на арбу, положил голову замерзшего трупа на край ящика и прыгнул на его грудь. Голова легко отломилась по шее.
– Так надо! Брось голову в ящик, – приказал довольный собой начальник».

…После освобождения из лагеря, где писатель пробыл фактически тринадцать лет, он был в 1957 году реабилитирован. С первых дней свободы А. Джафаров начал писать, ведь сколько сюжетов накопилось в его авторском воображении.

За двенадцать лет до смерти А. Джафаров издал шесть поэм («Тайна Дюрка» (1959), «Живых не хоронят» (1966), «Урожайный год» (1967), «Охотник с седой бородой» (1968), «У мавзолея» (1968), «Ради жизни» (1969), две повести («Крылатый браконьер» (1964), «Дорога в завтра» (1965), одну пьесу («Тарикули» (1967), десятки рассказов и сотни стихотворений.

Чувствуя свою близкую кончину из-за лагерной чахотки, писатель начал работать над повестью «Накьвдиъ концерт» («Концерт в могиле»), которую невозможно было публиковать в то время. Но он писал до конца жизни…. Повесть не была завершена, ибо самобытный поэт, писатель, драматург, член Союза писателей СССР А. П. Джафаров в возрасте 60 лет ушел из жизни 13 декабря 1969 года, став жертвой зависти и идеологической травли.

 

Еще по теме:

Судьба репрессированного поэта. Часть I.

 

Картина Мурада Магомедова «А.Джафаров. Живых не хоронят»