Мы ели любимую вареную кукурузу – сладкий воздух, желтый цвет детства – кукурузинки лопались в зубах, гладкая шкурка их оставалась жить между ними. Мы, желторотые птенцы, из полного зева земли – из огромной кастрюли – таскали вареные початки, кормили их зернами домашних птиц, настолько домашних, что, кажется, мы у них жили на птичьих правах.
У бабушки с дедушкой был целый гектар, засаженный кукурузой. Десятилетняя я становлюсь на один из его углов и пытаюсь увидеть противоположный, но он так далеко, что глаз мой слезится, и сдается. Рядом, у моих ног, создает шум кропотливый бабушкин труд – маленькой женщины с недюжинной силой, с проворными руками, знающей землю как свое тело. Кукуруза быстро растет, непередаваемый зеленый цвет ее острых листьев и сильного негнущегося стебля радуют глаз нам и небу.

И вот из нее уже выглядывают они – куколки с волосами принцесс. Медные, золотые, русые – все принцессы планеты живут в наших кукурузах. Можем ли мы удержаться, чтобы не спасти принцесс, не перенести их в замок, приготовленный для них – из лоскутков и нашей фантазии, из палок и труда, потерянного ныне труда ребенка над кукольным домиком, одеждой, посудкой.
И вот тремя шакалами вечером, когда бабушка и дедушка заняты многочисленной скотиной, мы, безоружные, подкрадываемся и спасаем из плена стебля принцесс. Нам все мало, вместо условленных трех мы срываем по десять. Вдруг видим, как над всем гектаром возвышается двухметровый, отчаянно злой дедушка – спасемся бегством, теряя тапочки, босиком по жестким корням уже обрезанных кукуруз… Больно, но боль скапливается не в пятках – они онемели и умерли, а в голове, у виска – там она смешивается с жуткий страхом, и все же принцесс мы не выпускаем из подолов.

Вечером за ужином нас прощают, и мы, счастливые, показываем бабушке и дедушке уже причесанных, разодетых в разноцветные наряды кукуруз-принцесс, знакомим их. Обычно наших девочек зовут: Виктория, Мария, Вероника, Милаграс. Ну а как же иначе, имена героинь знаменитых тогда бразильских сериалов.
На ужин у нас дымящийся кукурузный хинкал. Мы едим его руками. Этот насыщенный, немного вязкий вкус и сливающиеся в единый гул разговоры взрослых нас, уставших, наполненных прожитым днем, мягко убаюкивают. Мама на руках поочередно переносит нас в постель, нежно целуя в лоб.