Эбелцан
С праздником Эбелцан связан и целый ряд песен, одни из которых исполнялись до наступления праздника, а другие – во время него.
Примерами первого могут служить песни следующего содержания:
«Эбелцан, цен-цен.
Цаликк баяр кканив?
Мурччваъ цIикаб анив?
Терниъ харар анив?
ЦIигьран ликар кканив?
ЦIихъ пич-пич хъанив?
Танхлиъ хю анив?
Саб мурта адабгъ,
Жан аьхю баб!
Эбелцан, цен-цен.
У стены ребята находятся у тебя?
В углу пирог лежит у тебя?
В тандыре горох хранится у тебя?
Козьи ножки положены в котел?
На огне что-нибудь кипит у тебя?
В ларе мука есть у тебя?
Вынеси одно яйцо,
Дорогая бабушка!
В песне встречается упоминание многочисленных символов плодородия – пирогов, гороха, козьих ножек, муки, яйца. Здесь обращает на себя персонификация Эбелцан, которая по всей вероятности, была аграрным божеством в языческом пантеоне табасаранцев. Она разжигает костры из дубовых поленьев. Дуб изначально у всех народов считался священным деревом и являлся объектом поклонения. У табасаранцев, у которых культ дерева сохранился до сих пор в довольно яркой форме, священной могла быть любая порода дерева, но первоначально таким деревом был дуб. Древесину дуба в силу его сакральности не использовали в качестве топлива для костров на праздник начала весны. На наш взгляд, некоторые названия пород деревьев у табасаранцев являются производными от названия дуба. Так дуб – «мяхъв», граб – «мухь», ольха – «мукъ», береза – «мюрх», ель – «мукIрукI». Непременными атрибутами праздника были так называемые «цIару маргъар» – «узорчатые палки» или «пятнистые палки», изготавливаемые из орешника. На них вырезали причудливый узор. Мы считаем, что эта палка была первоначально атрибутом богини Эбелцан и имела символическое значение. В дальнейшем, вероятно, «пятнистая палка» олицетворяла саму богиню. К примеру, у черкесов «патроном земледелия» считался Созереш. В каждом доме имелось изображение Созереша – палка с обрубленными суками; по некоторым сведениям, число суков равнялось семи.
Во время праздника было принято веселиться, ходить в гости. Обиды прощались, а поссорившиеся мирились. Девушки развлекались, раскачиваясь на качелях, причем в с. Фурдаг во время Эбелцан разрешали устраивать качели на ветвях священного дерева. Вообще, обычай устраивать качели весной в дни праздника, по-видимому, также связан с желанием вызвать плодородие. Вероятно, раскачивание на качелях ассоциировалось с половым актом.
Дети забирались на крыши домов и сквозь дымоход свешивали туески («деть») со словами: «Кто наполнит продуктами, у того чтоб сын родился, а кто нет – дочь, больная паршой». Кроме хождения в гости внутри села, наносились визиты и в соседние села. Происходило это следующим образом. «Мужское население одного селения с зурначами и «гъямпIами» – шутами в масках и с пришитыми хвостами, шли в другой аул. Шествие сопровождалось танцами, играми, шутками. Шуты совершали всевозможные проказы, порой задевавшие людей, но народ не сердился. Все это вызывало только смех. Так карнавал шел от двора к двору под музыку и хлопки. Причем, как было принято по традиции, каждый держал в руках разукрашенную узорами ивовую палку. Очевидно, это следы языческих верований. Шествие исполняло хоровую песню, а в конце участники просили яиц, хлеба и т.д.», – пишет М.М. Курбанов.
В ночь праздника не спали до утра. Существовало поверье, что в определенный момент вода в родниках и реках замирает («шид бисуру, гъяр бисуру») и если в это время загадать желание, оно исполнится. Девушки и женщины отправлялись к водным источникам, надеясь уловить этот момент.
В с. Хурсатиль молодежь рано утром шла к источнику «с воды сливки снять» («штулан хах ултIухуз»). Выпивая воду, приговаривали: «Чтоб вода святой стала и чтоб мои желания исполнились!» («Гьамдикан зум-зумдин шар ившри, йиз кIваъ айи хиялар тамам ишри!»). Интересно отметить, что у англичан и особенно кельтских народов также было распространено поверье, что в ночь под Новый год вода в родниках приобретает чудодейственную силу. Тот, кто первый снимет «сливки с источника», будет счастлив весь год.
Парни с факелами в руках ходили по дворам и собирали продукты. Для смеха они выворачивали шубы мехом наружу или рядились в маски, изображая козла или медведя. «Выбор той или иной маски животного определялся, возможно, ролью животного в крестьянском хозяйстве или потенциальными возможностями плодородия», читает А.В. Покровская, «Козлу, начиная с античности, в земледельческих религиях приписывалась особая плодовитость и соответствующая ей сила», отмечает В.Я. Пропп.
Изображение козлов зафиксировано нами в наскальных рисунках у с. Хурсатиль. Вообще, по мнению С.Л. Токарева, ряжение имеет много функций: оно может рассматриваться как уподобление людей тотему, в нем могут проявляться отголоски культа предков и пережитки мужских тайных союзов. Надо также отметить, что вывернутая мехом наружу шуба символизировала плодородие, густые всходы, обильный урожай.
Хозяева домов одаривали парней вареными яйцами, орехами, халвой, пирогами, которые складывали на медный поднос «сини». На дверях домов или воротах тех, чье подношение казалось недостаточным или не устраивало молодежь, угольком чертили крест со словами: «Гъюру Эбелцан гьанциб кIаруб ибшри!» («Чтоб на будущий год праздник таким же черным был!»). Отказ колядникам в дарах лишал семью той благодати, которую они вызывали своими магическими средствами.
Когда уставшие от беготни дети засыпали, взрослые мазали им сажей лицо, живот, спину. Утром удивленным детям говорили: «Ночью из дымохода приходила бабушка Эбелцан и лизнула вас языком». («Эбелцан-баб кумгъригъян дуфну, мелз гъявну»). В с. Яргиль бабушку Эбелцан называли по-другому – Кьамкьамиса-баб. В с. Чере под подушки детей клали яйца, а утром им говорили, что это Эбелцан гостинцы оставила. В сс. Межгюль, Аскан Ярак существовало поверье, что если у изголовья детей положить стопку пирогов, то Эбелцан не трогает детей – не лижет их («КIулихъ чIукIар хъаш, кучтар»). Здесь стопка пирогов служила умилостивительной жертвой божеству Эбелцан с тем, чтобы она не тронула (не лизнула) детей. Следы сажи на телах детей были знаком ее посещения. Вообще, сажа – символ плодородия и оберег. Но здесь важно учитывать и символику цвета, а черный цвет у большинства народов – цвет смерти, иного мира.
Таким образом, Эбелцан не только аграрное божество, но и божество связанное с потусторонним миром, что не вызывает удивление, если учитывать тесную связь аграрных культов с культом предков. Сходные мифологические образы и представления имелись и у европейских народов. Так, у народов Пиренейского полуострова 6 января считается днем «Эпифаний» или «трех королей». Дети ждали от «королей» подарков. Накануне праздника они ставят за окно ботинки или вешают чулки, куда родители кладут им подарки от имени королей. Непослушным детям родители иногда вместо подарков пачкают во сне углем лицо.
В некоторых табасаранских селах обмазанным сажей детям говорили: «Медведь хвостом обмазал». В с. Думуркиль был иной вариант объяснения – «медведь языком лизнул». В с. Ругуж детям перед сном говорили: «Ночью из очажного дымохода Эбелцан-бацай придет». Здесь имя Эбелцан рифмуется со стоном «бац» – медвежья лапа. Как это видно из примеров, здесь произошла контаминация образов Эбелцан и медведя. Вообще, образ последнего широко представлен на этом празднике. Считалось, что именно на праздник весны медведь просыпается от зимней спячки. Для того чтобы обеспечить удачу и благополучие в новом году, полагалось на рассвете громко крикнуть в сторону леса: «Моя лень чтоб на медведя перешла!» («Йиз тIагъришнар швеълиин алавхьри!»). В с Хоредж в прошлом существовал обычай ежегодно на Эбелцан устраивать облавную охоту на медведя.
Данный обычай восходит к промысловому культу, связанному с тотемизмом. Аналогичные обряды и представления имелись и у других народов. Так, в белорусском Полесье в XIX в. существовал праздник весеннего пробуждения медведя – 24 марта. Крестьяне готовили специальные кушанья и, одевшись в шубы шерстью вверх, плясали ритуальный танец, подражая движениям просыпающегося медведя. Природа здесь была олицетворена медведем. Многие факты указывают на то, что медведь в прошлом был тотемом табасаранцев. По народным представлениям, медведь произошел от женщины. Есть предание о супружеских взаимоотношениях между медведем и человеком. Женщинам при встрече с медведем нужно показать ему прядь волос и обнажить грудь – он не тронет. Схожие верования были и у осетин. По их воззрениям, медведь был когда-то женщиной. Если медведь нападет на женщину, следует обнажу грудь и он. узнав, что это женщина, не тронет ее.
Интересно отметить, что табасаранцы до недавнего времени на праздник Эбелцан готовили ритуальную халву «аварша» из медвежьего сала и жира.
В отношении медведя также имеются подменные названия, восходящие к условному охотничьему языку – «Аьхи бай» («мужик»), «Аьхи авай», («дедушка»), «аьхи ургам хъаюр» («надевший большую шубу»). Есть запрет на свист в лесу – разозлишь и навлечешь на себя гнев медведя. Возможно, что смешение образов медведя и богини весны Эбелцан произошло потому, что медведь олицетворял конец зимы, а Эбелцан – начало весны.
Медведь также мог быть животным, находившимся в исключительном подчинении Эбелцан и со времен стал олицетворять ее. А вообще, не напоминает ли нам Эбелцан – аграрное божество нового сельскохозяйственного года, имеющее в качестве непременного атрибута посох – «пятнистую палку» из лещины, появляющееся в новогоднюю ночь из очажной трубы, оставляющее гостинцы у детей – русского деда Мороза – Санта Клауса у европейских народов. Сходного в этих двух мифологических персонажах много, если только не брать во внимание, что Эбелцан – женский образ (именно женщина ассоциируется с пробуждающейся весной природой и символизирует плодородие), олицетворяющий новый хозяйственный год, а старик Дед Мороз – символ старого года. Новый год изображается в виде маленького мальчика. У табасаранцев символическую нагрузку старого года несет медведь.
Описанный нами праздник во всей своей полноте отмечался в селах Табасарана до 70-х гг. нашего столетия. Празднуется он и сейчас, но в более упрощенной и менее красочной форме. Попытки возрождения праздника со всеми его древними обычаями и ритуалами предпринимались и на фольклорных фестивалях «Мелодии Рубаса» в 1980-е годы, что можно объяснить повышением уровня национального самосознания и возрастанием интереса народа к собственной истории и культуре. Довольно стабильно праздник отмечается в Хивском районе, где стало традицией проводить ежегодно на 23 марта районный праздник Эбелцан со спортивными соревнованиями, костюмированным представлением, выступлениями коллективов художественной самодеятельности. Отмечают праздник и в переселенческих селах Сиртич, Гюхраг, Чулат и даже в городах республики – Каспийске, Даг. Огнях. Все это еще раз подчеркивает ту важную роль, какую играл Эбелцан в хозяйственной и культурной жизни народа. Так же устойчиво бытуют праздники весны или первой борозды и у других народов Дагестана.
https://zoritabasarana.ru/rubriki/gazeta/item/18542-agrarnye-prazdniki-tabasarants
https://zoritabasarana.ru/rubriki/gazeta/item/18444-agrarnye-prazdniki-tabasarantsev
