Борис Розенфельд, член Союза писателей России
…Последнее наше свидание с Расулом состоялось в Пятигорске. Он подошел после моего выступления в санатории имени Кирова. Чуть грустный, усталый.
– Знаешь, с вершины своих седых лет вижу, как много я не успел сделать. Сейчас дошло до меня, что самое лучшее изобретение человечества – часы. Я в одном своем стихотворении написал, что «в сберкассе нужно хранить не деньги, а время». Вот бы чем я сейчас воспользовался…
После этой памятной беседы я пригласил Расула Гамзатова к себе домой в Кисловодск, на рюмку чая. В моей квартире он увидел только книги, они занимают все пространство. Обрадовался, стал листать, завидовал молодым поэтам, которым доступно все то, что нам приходилось добывать великим трудом. И… сожалел о том, что его поколение поэтов было лишено знакомства с такими вершинами, как Мандельштам, Ахматова, Ходасевич, Цветаева, Пас-тернак… Вскоре Расула не стало. Ему не хватило восьмидесяти прожитых на земле лет. Думаю, что не хватило бы и ста, и больше. С его уходом особенно остро понимаешь, какой это был талант, отразивший дух нашего времени. Он молил, просил, он почти кричал: «Берегите жизнь на земле, берегите друзей, берегите детей, берегите любовь, дружбу, мир!»
Ираклий Андроников, писатель, ученый, доктор филологических наук
Воспоминания о выступлении Р. Гамзатова на заседании, посвященном 250-летию со дня рождения великого грузинского поэта Давида Гурамишвили, состоявшегося в Тбилиси в 1955 году.
«Несколько шокировав публику, Р. Гамзатов поприветствовал и поздравил «от имени тех самых леки-лезгин, которые украли вашего Давида Гурамишвили». «Дело в том – продолжал Расул, хитро улыбаясь, – что с нами произошла историческая ошибка: мы думали, что крадем грузинского помещика, а утащили великого поэта. Когда мы осознали эту неловкость, мы очень смутились. Но это произошло только после Великой Октябрьской революции…
Дорогие товарищи! Давид Гурамишвили жестоко отомстил нам! Мы держали его в плену только два года, и все же кормили – соленым курдюком. А он забрал нас в плен навсегда. И угощает стихами…».
Обратившись к портрету поэта, Р. Гамзатов сказал: «– Дорогой наш друг, великий Давид Гурамишвили! Ты умер в слезах, когда враги мучили твою бедную Грузию. Ты отдал рукопись чужим людям и даже не знаешь, попала ли она на твою родину. Ты ничего не знаешь, бедный человек, что случилось за это время, какая слава пришла к тебе, как дружат теперь наши народы, и леки теперь добрый – качает грузинских детей».
Зикрулла Ильясов, председатель Совета при Главе Дагестана по развитию гражданского общества и правам человека
«В 1986 году в ноябрьские дни в Казбековский район приехал Председатель Союза писателей, народный поэт Дагестана Расул Гамзатов. В районе Расула Гамзатова встречали как самого дорогого гостя, и это превратилось в большой народный праздник. Его торжественно, с хлебом-солью встретили на границе района. Состоялись его теплые рукопожатия с трудящимися района и танцы на центральной площади Дылыма. Расул танцевал увлеченно с несколькими женщинами. Он выступал перед разными аудиториями, переполненными до отказа, смотрел концерт художественной самодеятельности района, организованный в его честь. Потом в непринужденной обстановке за столом общался с руководством района, после чего в послеобеденное время поехал на обед домой к первому секретарю Казбековского райкома КПСС Абдуразаку Гусейнову.
К этому времени Расул Гамзатович был немного подуставший от встреч, танцев и рукопожатий. Стол, за которым мы сели, был сервирован богато, и мы приступили к трапезе. Однако на нем не было спиртного. И как его поставить, когда с Расулом в этой поездке была Аминат, его родственница, в функции которой входило строго беречь поэта от «зеленого змия». Поняв ситуацию, мы придумали комбинацию, при которой хозяйка дома Джамиля по каким-то женским мелочам вызвала Аминат в кухню. Сразу как она вышла, Расул сказал:
– «Дорогие казбековцы, если бы я по телевидению или радио выступал столько, сколько я говорил сегодня в вашем районе, я бы получил большой гонорар. Вы можете, пока цензура отсутствует, хотя бы сто граммов мне налить, или у вас засуха?
Все расхохотались и немедленно выполнили просьбу великого поэта.
После этого застолье стало еще более веселым и непринужденным.
Так, во время нашего застолья Джамиля несколько раз приглашала ничего не подозревающую Аминат на кухню, «чтобы с ней поделиться тайнами казбековских блюд».
