(о книге Рагима Рахмана)
Поэзия – это, прежде всего, удивление. Если поэт тебя не удивляет, если он не открывает тебе какую-то новую тайну – тайну души, сердца, времени – зря он пишет стихи.
В наше время пишущих стихи много, поэтов мало. Поэтому я с большим удовольствием говорю – есть у нас в Дагестане поэты, они были и будут.
В этом меня убедила еще раз книга замечательного табасаранского поэта Рагима Рахмана «Пью Вселенную с ладони», изданная в Москве и переведенная хорошими русскими поэтами. Неожиданность – вот отпечатки таланта Рагима. Ведь неожиданное всегда удивляет, а удивительное – неожиданно:
Свои стихи сжигаю на костре,
Как будто душу я в огне сжигаю.
Всю ночь будет строка моя гореть,
В глухое небо пламенем взлетая…
Костёр угас… И на ветру в горах
Горячий пепел тех стихов летает.
Взрастут цветы из пепла на полях,
На голову мне пепел оседает.
(Перевод И. Голубничего)
Всего восемь строк. А сколько верно замеченной правды и истины для поэта! Его жизни. Его судьбы.
Судьба поэта Рагима Рахмана – это настоящая человеческая и поэтическая судьба, это видно в стихах.
Поэт не пишет ни о чем, чего он не знает. Да, есть много фантастического, сказочного, потустороннего в его стихах. Но все они имеют реальные человеческие черты, они не выдуманы, а выращены на дереве поэтической жизни автора. Вот стихи «За отцом».
Шагал, судьбе отдав долги,
Отец передо мной.
Я повторял его шаги,
Ступая за спиной.
Прошёл поляной напрямик,
Сминая чернобыл,
Ступил на камень – и родник
Из-под ноги забил.
Он луг скосил, а я вдыхал
Травы густой нектар,
И от земли, что он вспахал,
Струился тёплый пар.
И вдруг – исчез, как за стеной,
Почти на сходе дня…
Он дверь захлопнул предо мной
И не пустил меня.
(Перевод В. Сорочкина)
Хотя здесь и чувствуется влияние поэзии Юрия Кузнецова, его стихотворения «Шел отец» – это не подражание, а продолжение. Продолжение нового состояния души поэта, уже без отца, в другом мире, в мире, где не пробивается родник из-под ног отца. Здесь вдох и выдох тайной боли, сыновней тоски. Поймет лишь тот, кто это испытал.
«Голоса летят по небу. У меня своя тропа…» – так поэт определил свое поэтическое слово. Космические голоса, музыка Вселенной, звуки небесные – кому-то может казаться это выдумкой, игрой. Это выдумка и игра для равнодушных, а для настоящего поэта, как Рагим Рахман, это ежедневная жизнь и судьба. У каждого поэта свой неповторимый поэтический голос, и его он берет у неба и земли.
Этот голос он оставляет в своих стихах, чтобы после его ухода люди слышали и слушали его. Для него важнее, чтобы его слышали, чем слушали. Поэт хочет остаться стихами своими, которые будут отвечать за него после его ухода и друзьям, и врагам, любящим его и ненавидящим во времени. Поэтому: «Всего себя я, уходя, оставлю, чтоб снова в них продлиться на земле…».
Поэт и Родина… Это особая статья в Конституции поэта. Услышать родину, ее тревоги, волнения, беды и страдания нужен особый третий глаз и тайный час раздумий над ее прошлым и настоящим.
Любить родину – это печальная радость и радостная печаль. Недаром сказано великим Лермонтовым: «Люблю Отчизну я, но странною любовью». Странности этой любви и есть высшая любовь к родине. Вот стихотворение «Без памяти»:
Опустевший аул… Рядом тихий погост –
Там покоятся с миром все предки…
А в заброшенных саклях есть множество гнёзд
Чёрных птиц, что как чёрные метки.
Опустевший аул спит в ладонях горы,
Будто бы в онемевшей мечети…
Здесь давно уж не слышится смех детворы
И петух не кричит на рассвете.
Опустевший аул… Его каменный крик
Лишь Аллах во Вселенной услышит…
Но безудержно молится он, как старик,
Расстелив свои плоские крыши.
Только ночью ещё оживают дома,
Когда души спускаются с неба.
И повсюду священных деревьев мольба
Повисает над саклями немо.
О сынах своих молится старый аул,
Заблудившихся в разных столетьях…
Все ушли из него… Лишь беспамятства гул
По пустынным домам носит ветер.
(Перевод М. Ахмедовой-Колюбакиной)
В этом стихотворении выражена глубокая трагедия Родины поэта и его аула, его терзает беспамятство так же, как его Родину. Нельзя стесняться говорить слова любви к своей Родине, сколько бы их не говорили, всё будет мало. Поэту передается все, что связано с его Родиной и то, что связывает его с Родиной.
Самый сложный мир – это мир лирики, любовной лирики. На нем проверяется истинность таланта поэта, ее первозданность, любовная лирика не терпит вранья, надуманных страданий, дешевых вздохов.
Любовная лирика – это легкое дыхание тяжелой жизни и судьбы, это счастье в несчастные дни и несчастье в счастливые дни. Она многогранна, многоцветна и величественна. Если этого нет – нет любовной лирики. В книге Рагима Рахмана много стихов о любви – есть удачные, вечные и истинные, но есть и неудачные.
Но… Любовная лирика поэта выдерживает натиск времени, бережет чистоту и совесть души, поэт старается «жить, думать, чувствовать, любить, свершать открытия» по-своему, по состоянию души и судьбы. Главное, нет здесь придуманных стихов:
Не дари любимой женщине цветы,
Не дари любимой песни и мечты:
Не вернёшь весну зимою всё равно,
И ашугом стать тебе не суждено.
У неё в душе своя любовь поёт,
У неё в душе своя весна цветёт…
Грубым словом ту мелодию не рви,
Не топчи ногами цвет её любви.
(Перевод В. Коркиной)
Вот такая, еще раз странная любовь к женщине, где «прошлое твоей слезой свернуло, спасая душу грешную мою».
Поэтому:
День за днём промелькнут, и забудется скорбная дата.
Ты приди на могилу, накинув пурпурную шаль,
Спой мне песню, которую часто я слышал когда-то,
Воскреси на мгновение светлую нашу печаль.
Пусть твой голос ко мне долетит запоздалым приветом.
Я увижу тебя и безмолвно тебе подпою.
Словно пух одуванчика, поднятый утренним ветром,
В небеса вознесёт эта песня и душу мою.
(Перевод В. Сорочкина)
Жизнь поэта проходит в утренних размышлениях, постепенно переходящих в вечерние раздумья, поэтому не только в природе существуют весна, лето, осень и зима, но и в сердце и судьбе поэта. Сама жизнь похожа на природу, где со временем не меняется погода. Ведь поэт «вечности заложник у времени в плену».
Если поэт пишет независимо от погодных условий и времен года, то он останется вечным как природа:
Когда, устав, упал я на колени,
Себе в глаза взглянув со стороны,
Когда уже вокруг мелькали тени
Былых людей и брошенной страны,
Когда низверглись в мёртвую пучину
Моих надежд несбывшихся миры
И занял вор орлиную вершину –
Застряло время в горле, хоть умри…
Глотал я зелье, чтобы смыть невзгоды
И горечь чувств, скопившихся в душе,
И в самого себя ушёл на годы,
Не веря в искупление уже.
Смеялся мир… Средь хохота и гула
Я слышал плач твой: «Господи, молю!..»
И прошлое твоей слезой свернуло,
Спасая душу грешную мою.
(Перевод Владимира Сорочкина)
Книга Рагима Рахмана «Пью Вселенную с ладони» интересна, прежде всего, судьбой поэта, его человеческим и творческим поведением, позволяющим нам судить о нем, как о самобытном таланте, где мысли и чувства гармонично сочетаются, выражая время и поэта, родину и певца.
Книга Рагима Рахмана – честная книга, и у меня на душе радостно от этого – он – поэт, и этим интересен. Закончу стихами поэта:
Добрался я до счастья своего –
На дереве вершины поднебесной.
Свисали ветви дерева того
Над недоступной пропастью, над бездной.
Залез на ветку, счастье я сорвал –
Но ветка подо мною обломилась.
И в безвременья пропасть я упал,
Но счастье горькое со мною было.
(Перевод И. Голубничего)
Московский литератор. № 5 март 2019 г. Рецензия М. Ахмедова «У меня своя тропа». Ссылка – http://www.moslit.ru/nn/1905/20.htm
