Мнение
Всего приятнее для нас те слова, которые дают нам какое-нибудь знание.
Аристотель
Главное в разговорной речи то, что она постоянно меняется. Если я знаю выражение, обозначающее, например, спекулянта, то это совсем другой спекулянт, чем в 1980-е годы. Это и есть причина, почему язык меняется. Для меня самое главное в речи то, что она стремится к абсолютной точности укола. Речь не подчиняется норме языка, а старается этой нормой управлять. Я ловлю себя на мысли, что как переводчик могу изобрести новое выражение, если чувствую, что существующие слова не могут описать то, что мне нужно. К слову, я беру прилагательное из одного языка и превращаю ее в существительное, которое, подчиняясь правилам языка, отобразит то, что я хочу. Когда произносишь его, возникает ощущение свежести и остроты выражения. Таким образом язык меняется, обогащается, а иногда в результате таких манипуляций портится. Это сегодня относится и, к великому сожалению, к великому русскому языку под давлением английского языка, ставшим международным.
А что касается нашего родного языка, то тут наломали столько дров, что уже можно разжечь костер, и связано это прежде всего с проблемой ассимиляции. Попробуем проанализировать сказанное на нескольких примерах.
Читая родную речь на интернет-ресурсах, в средствах массовой информации, часто наталкиваюсь на неудачные выражения, слова, словосочетания, а иногда и на ошибки. Авторов можно понять – они руководствуются словарем, а словарь пишут ученые, а с учеными полемика – штука тяжелая. Примеры:
1. Главный редактор на наш язык перевели как «кIулин редактор». Если вдуматься, первая мысль, которая придет в голову обывателю, будет, что это «редактор головы». Нет ли выхода, неужели наш язык такой скудный, что не можем точнее выразить элементарный объект? Конечно, можно – «аьхюнур редактор», но не «аьхи редактор», потому что редакторов бывает много.
2. Главный врач на наш язык перевели как «кIулин духтир». Если вдуматься, первая мысль, которая придет в голову обывателю, будет, что это «доктор головы», то есть невропатолог. Следует писать – «аьхю доктор», но не «аьхюнур доктор», потому что главврач в больнице бывает один. Таких неудачных переложений масса. Нужно посвятить много времени, которого нет.
3. Другая убийственная тема – ассимиляция слов и выражений из другого языка. Тема особенная, потому что может иметь политические корни. Обычно наши ученые предпочитают набор слов и сочетаний из арабского и тюркского языков. Политика! Общаясь с арабами на арабском языке, я замечал их желание выйти за пределы своего языка и говорить на английском, потому что эти люди были из элиты общества, получившие образование на Западе. А я, будучи патриотом и работая над «Учебным толковым иллюстрированным русско-арабским словарем», изо всех сил старался не выходить за рамки арабского языка, хотя из-за недостатка слов было очень тяжело это делать. А иногда, оперируя их глаголами, придумывал новое адекватное слово.
А что делают наши ученые – легко суют в наш язык дешевые подделки. Пример: чтобы сказать «Я с ним встретился», в нашем официальном языке говорят, то есть наша элита использует выражение: «Узу дугъахъди гюрюшмиш гъахьнийза». А простой обыватель из сельского поселения скажет: «Узуз думу гъяркъниз» – образования не хватает. Общаясь по этой животрепещущей теме с одним ученым-лингвистом из Академии наук, я понял, что сюда закралась политика.
4. Еще один возмутительный пример из области нашей грамматики. Это злополучный звук «г», потому что у нас их два: один обычный согласный «г», а другой усеченный, глухой «кк», которого, наверное, нет ни в одном другом языке. И тут-то разворачиваются настоящие баталии – сумбур. Никто не знает, как его правильно писать – я просто в этом убедился. У меня нет под рукой учебника по грамматике. Может быть, там что-то есть на этот счет. Пример: как писать «шар» – ккикк, гикк или ккиг?
Конечно, гикк. А как пишутся другие слова из этого разряда?
Ккун апIурза, ккабалгуз, ккудукIунза…то есть, ставят «Кк» в начале слова, не думая о том, как его можно произносить-то – язык можно сломать.
Увидели разницу? Я не знаю, есть ли у нас в языке правило, по которому нужно отображать этот звук. Но я уверен в одном: если нет, то нужно ввести правило: – «кк» никогда не пишется в начале слова для отображения звука «г». Такого звука в табасаранском языке не существует. Если есть, я был бы признателен тому, кто напомнит. Может, я не прав
5. Названия наших сел, их исконные названия специально подменили, чтобы мы забыли свою историю и корни. Как можно подменить название села ТIивак на Дюбек или, что еще возмутительнее – ДаттIил на Татиль и еще написать, что там жили таты. СтичI на Сиртыч, Рушв’ин на Рушуль, Исган Яракк на Ашагъа Яракк, Заан Яракк на Юхара Яракк и так далее. Ничего хорошего. Через много лет наши потомки, желая покопаться в истории за аргументами для утверждения наследия, обратят свои взоры на названия населенных пунктов. И что они обнаружат? Что названия этих сел не имеют табасаранской основы? Вот к чему это может привести. Нужно что-то делать, но что? Может быть, принять закон, дублирующий вывески названий на родных языках? Ведь это проблема не только одного нашего языка – от этого, я думаю, страдают все.
6. История. О ней следует кричать, потому что ее не видно, несмотря на то, что имеем в распоряжении музеи краеведческие, исторические, изобразительных искусств. Я еще студентом, уезжая в Москву из Махачкалы, когда находил свободное время, обязательно ходил в краеведческий музей на площади Ленина, чтобы любоваться исторической арабской картой Табасарана XII века до нашествия монголо-татар. Карта свидетельствует о том, что табасараны преградили путь монголам в Европу через свою территорию. Это было время политического расцвета Табасарана и его государственности. Кстати, единственная реальная карта региона без провокаций и ухищрений. Сегодня этой карты нет, она исчезла.
Недавно вместе с Исамудином Рамазановым навестили Краеведческий музей в Махачкале. По всем отделам объявили розыск древней карты. Не нашли. На нашу просьбу допустить нас к фондовым книгам последовал ответ: «Это невозможно, потому что там 180000 экспонатов». Я сказал: «Будем работать изо дня в день, пока не найдем». Женщина, заместитель директора, работавшая там в те годы, прищурила глаза, напрягая память: я ей сказал, где приблизительно висела эта карта. Расстались на том, что они всеми силами будут помогать искать ее в Дагестане среди архивов филиала РАН и за пределами, так как карта на самом деле представляет большую ценность для всего Дагестана. Если кто знает или увидел эту карту, прошу дать знать. Она мне очень-очень нужна для художественной книги об истории Табасарана и тиражирования для других музеев.
Еще по теме:
